Холодок фонендоскопа и "дыши"-"не дыши" успокаивали и настораживали одновременно...Потому что потом следовали болючие уколы пенициллина-стрептомецитина...

Интеллигентного и мягкого дядю Сашу соседка, «уставшая быть мужиком в доме» в какой-то момент выгнала… И он ушел, прихватив лишь фонендоскоп и маленький чемоданчик…

Я рыдала, я была согласна на болючие уколы, только бы он оставался так близко, через стенку… Потому что само его появление успокаивало…

Кто-то сказал, что если от одного вида врача вам не становится легче, плохой это врач…

Я всегда считала врачей полубогами. И всегда ими восхищалась. Везде, где судьба нас сталкивала: и на войне, где, падая от усталости, они не снимали халатов сутками напролет, и в больницах, где они столько раз спасали мою маму, и в скромных поликлиниках, и в роскошных кабинетах, и за дружеской беседой, когда они, вздыхая, просили не читать про болячки в яндексе...

Всегда и везде...Я не из тех, кому понадобилась пандемия, чтобы понять, кто они есть... Кто задумался, лишь глядя новости по телеку, прочитав их имена в тех страшных списках… Когда они оказались на передовой… А разве они не всегда там? Разве у людей, посвятивших себя этой -  самой благородной из существующих профессии - может быть по-другому?!

Умиравший от чахотки Чехов, брал свой чемоданчик и отправлялся в любую погоду к больному… У врача не может быть закрытой дверь, - говорил он. -  Ни в дом, ни в сердце… Иначе, какой же он медик?

Я всегда была уверена, что первым и самым важным экзаменом при поступлении в медицинский институт должен быть экзамен на человечность… На умение сострадать… На желание помочь… На мужество не навредить… Не запятнать этот стерильный халат равнодушием…

Остальному можно научиться…

С праздником, медики! Я вас люблю!