Тревогу забил Патриарх. Создана комиссия при Патриархии, в нее вошли и церковные служители, и лучшие филологи страны. Заниматься комиссия будет русской словесностью… То есть, русским словом. Тем самым, которое молодое поколение, как выясняется, постепенно теряет.
А с чего бы и не терять? Откуда ему взяться, русскому слову? Моя подруга, которая преподает русский язык и литературу в московской школе, лет эдак десять назад с ужасом рассказывала, что русский язык никто не изучает, и, соответственно, не знает. О литературе вообще речи нет.
- Ты представляешь, «Войну и мир» мы проходим за один урок, - возмущалась она, - галопом, так сказать. Вот этот – брат того-то, а она – его жена. А потом он встретил его и они стали друзьями. А потом он погиб… Только чтоб имена героев хотя бы запомнили!
- И что, запоминают? - интересовалась я.
- Конечно, нет, - печально вздыхала подруга.
Мне казалось тогда, что она преувеличивает. Как всякая учительница, хочет, чтоб в классе сидели одни отличники. И как учительница литературы – чтоб отличники были влюблены в ее предмет.
Я училась как раз в таком классе – в тбилисской школе номер 43. В литературу были влюблены все, кроме одного – влюбленного в физику. Впрочем, он тоже писал потрясающие сочинения.
Потом я училась в Тбилисском Университете. Среди таких же, влюбленных в русскую литературу грузин, армян, курдов и ассирийцев. Мои однокурсники писали пьесы, слагали стихи и соревновались в знании великого русского слова, знании, полученном из тех самых книг, которые сейчас задавлены на полках магазинов произведениями бесподобного Харуки Мураками…
Втайне от преподавателей мы переписывали от руки стихотворения запрещенного советской цензурой Гумилева… И с замиранием сердца читали их друг другу на переменках… И мы не были какими-то особенными… Мы просто хотели быть образованными людьми. И стали ими, оставшись в вечном долгу перед русской классической литературой…
Помнится, несколько лет назад мы заблудились в одном из районных центров Тульской области. Спросили, как выехать на трассу у встречного парня. Он стал объяснять, с трудом подбирая нормативную лексику. В какой-то момент я поняла, что он просто не знает этих русских глаголов, он привык к совершенно другим! Это было так страшно слышать, в каких-то ста километрах от святой для меня Ясной Поляны…
- Боже мой, - думала я, - для кого же сжигали свои сердца классики русской литературы?! Неужели для этого вот парня?
А потом настала эра ЕГЭ – самого плохого западного опыта, радостного перенятого Россией. Экзамена, для сдачи которого не обязательно уметь читать, писать и говорить. Достаточно уметь ставить крестики. Так вот, по статистике, ЕГЭ по литературе выбирают только 5 процентов школьников. А если считать, что литература – это умение разговаривать и мыслить – то таковых в России вскоре будет лишь 5 процентов…
Есть над чем задуматься, согласитесь…
