И пусть нас называли «факультетом невест», в ухажерах у нас ходили и гордые физики, и надменные юристы, и высокомерные всезнайки историки… Чем ужасно гордилась малочисленная мужская составляющая филфака, само собой, в общении пользующаяся приоритетом. Четырем нашим факультетам повезло: всю студенческую жизнь мы провели в старинном здании в центре города, в священных, амфитеатром аудиториях, с самыми лучшими профессорами на свете.

– Мы ставим вам оценки не за количество прочитанных книг, – говорили они, – не читали-прочтете – а за умение разбираться в литературе… Незаметно для самих себя, вместе с этим умением мы постигали умение разбираться в людях: ведь литература, она про жизнь. А жизнь зачастую повторяет сюжеты литературных произведений. И красивые, и страшные. И несправедливые… Как у моей однокурсницы Ирочки Молчановой, которая погибла два дня назад… Эта первая смерть из тех, счастливых времен, когда самой большой проблемой была сессия, а слезы лились из-за сломанного каблука… И смерть ее, такая нелепая и ранняя, как непонятная сила вдруг потянула нас друг к другу: на разных континентах, в разных странах, в больших и маленьких городах мы вдруг опять почувствовали себя теми самыми однокурсниками, которые веселой стайкой прогуливали лекции, а потом писали блестящие курсовые, потрясающие стихи, и пьесы, и спорили до хрипоты о смысле жизни… Ирочка, всегда стройная, всегда красивая, мы редко общались в последние годы… Но была великая причастность к одной Альма матер, неподвластная времени…

Она умела улыбаться своей – мальчишки падали – загадочной улыбкой. Сдувала со лба челку, и шла какой-то летящей походкой, сияя, с безоговорочной уверенностью, что все будет прекрасно… Такой я ее запомнила. За день до смерти она написала на своей страничке в фейс-буке: «Благодарю…»

Царствие тебе небесное, однокурсница моя дорогая…