Так сложилась судьба, что взлетно-посадочная полоса Ростовского аэропорта стала мне за последние четыре года родной. Кажется, я бы с завязанными глазами могла пройти по ней – так часто доводилось бывать в этом аэропорту, что в лицо знаю я почти всех его служителей. Разное было за эти годы – и снег, и дождь, и ветер, бывало, что рейс отменяли, и мы возвращались домой…Было и такое, что аэропорт вообще не принимал…

– Опять туман, – вздыхали в Москве, в очередной раз объявляя задержку рейса…

В эти дни, когда здание аэровокзала в Ростове стало живым памятником из цветов, которые приносят сюда в память о погибших в несчастном Боинге, я вспоминаю, как три дня подряд откладывали сюда рейс из Стамбула. Пассажиры покорно ждали, возмущалась только я, требуя объяснений от представителей турецкой авиакомпании.

– Наши летчики считают, что садится в ростовском аэропорту небезопасно из-за погодных условий, – терпеливо объясняли мне, – а решение принимают летчики.

– Но другие самолеты садятся, – не успокаивалась я, – вот,

звоним в Ростов, аэропорт открыт!

– Другие пилоты считают это возможным, а наши нет, – невозмутимо отвечали мне.

– И не стыдно вам за ваших пилотов-перестраховщиков?! – поинтересовалась я у стюардессы, когда мы, наконец, взлетели, начали снижаться над Ростовом, и вновь набрав высоту, прилетели… в Трабзон…

Девушка улыбнулась и развела руками:

– Решение принимают они. Им видней. Ведь вы доверили им свою жизнь, не правда ли?

Сегодня высказываются разные версии ростовской катастрофы… Вплоть до самых невероятных. От банального материального фактора – запасной аэродром – лишние деньги – до попадания в двигатель НЛО…

Эксперты производят сложные расчеты, делают предположения. Но ответа на вопрос, почему летчики с завидным упорством кружили над городом, прекрасно понимая, что погодные условия не позволяют приземлиться, и все же приняли роковое решение – как не было, так и нет. Посткатастрофный синдром – определяют психологи массовый отказ пассажиров от полетов из Ростова…

Это, конечно, не про меня. Придет день, и я сяду в самолет, пристегнусь ремнем безопасности, открою книгу, не очень прислушиваясь, как всегда, к инструкциям из громкоговорителя…

Просто я теперь точно знаю, что тогда, пару лет назад, в феврале турецкие летчики спасли мне жизнь.