Недавно на нашем провинциальном Олимпе сверкнули герои российского медиапространства: писатель, публицист Захар Прилепин и писатель, журналист, редактор "Свободной Прессы" Сергей Шаргунов. Компанию им составил солист прославленного музыкального коллектива "Ва-БанкЪ" Александр Ф. Скляр. Гости из России обсудили с публикой, состоящей преимущественно из старых греческих коммунистов, тему "Искусство и Политика: Роль и место интеллигенции в контексте вызовов современного мира".

Когда-то я была влюблена в писателя Прилепина, ещё до его плотной встройки в мейнстрим. Сегодня Захар говорит о себе, что он больше милитарист и социалист, а не писатель в классическом понимании этого слова. Шаргунов, ведущий в России активную социально-общественную деятельность, выделяется из общей массы громких любителей отчизны не очень громкими, но важными делами, которые он продавливает благодаря своим качествам. В прошлом году, например, была нашумевшая публикация, ратующая за невыдачу Боснии сербского командира Ратко Самаца, в результате которой вопрос об экстрадиции серба был закрыт. А вот музыкант Скляр, оказывается, совсем не такой хулиган, каким привыкли воспринимать его поклонники русского рока, лидер "Ва-БанкЪ" – выпускник МГИМО и даже служил пару лет в посольстве СССР в Северной Корее. 

Искусство и политика или на разных скоростях

Возвращаясь к заявленной теме мероприятия о роли интеллигенции в контексте вызовов современного мира, можно сказать, что и искусство, и политику олицетворяли на встрече сами гости. С греческой стороны собралась старая коммунистическая гвардия, которая российским гостям хоть и подходила идеологически, но в виду пропасти, разделяющей восток и запад, не всегда схватывала суть происходящего. Здешние коммунисты – это герои, сидевшие за свою идею в тюрьмах. Им было важно и интересно увидеть прогрессивные левые, как они себя сами называли, российские силы. Грекам очень хотелось копаться в прошлом, ведь риторика и ораторство, сосредоточение на предмете и подробный анализ деталей, пусть даже давно минувших дней – важнейшая часть греческого мироощущения. Москвичи же были слишком быстры и слишком прогрессивны. У пожилых греческих коммунистов не хватало скоростей и знаний, чтобы угнаться за российским полетом мысли. Коммунисты роняли наушники с переводом, скрипели стульями, подкручивали усы и бороды, бравировали знанием Чернышевского, цитировали Маркса и Ленина. Чуть было не дошли до любимого здесь Бакунина, но москвичи сказали, что в настоящее время российские коммунисты заново учатся быть коммунистами и путь этот долог. Прилепин, который живет последние полгода на Донбассе, громогласно поминал Гиви с Моторолой, на что наши женщины экзальтированно аплодировали, а греки снова ничего не понимали, не поспевая за скоростью мысли и обилием непонятных деталей.

Что общего у «ОМОНИИ» с ОМОНом

Пробравшись в гримерку перед началом мероприятия, я снабдила гостей из России экземплярами нашего еженедельника. Прилепин сразу же заметил себя во вкладыше «Комсомольской Правды», в статье как раз рассказывалось о деятельности писателя на Донбассе. Александр Скляр заинтересовался названием газеты: «О-мо-ни-а» - почти, как ОМОН», - пошутил музыкант. «Омониа» в переводе с греческого означает – согласие», - объяснила я. «С ОМОНом тоже все соглашаются», - засмеялись гости, позабавленные своим экспромтом. Мы поговорили с Прилепиным на тему того, какими судьбами его занесло на землю Эллады, а также о том, с чем связан его уклон в милитаризм.

О книгоиздательстве в Греции и «верно думающих людях»

- Почему приехали? Ну, вот так случилось, что нас сюда позвали. Объехав Европу 34 раза по кругу, вдоль и поперек, мы поняли, что самое главное, Грецию, колыбель цивилизации, мы не захватили. Мы же сами не выбираем, куда приехать. Куда нас позвали, туда и приехали. В Греции, если совсем прямо говорить, не развито книгоиздательство, и страна находится в финансовом кризисе, здесь не очень много переводят современную русскую литературу, в том числе, и мою. Понимаете? Во Франции вышли все мои книги, и в Италии почти все, и в Сербии все, а в Греции пока не выходили. Сейчас начались переговоры с издателями. И экономическая ситуация сложная, и левые симпатии очень четко проявлены, и есть интерес к событиям на Донбассе, и вот они как-то между собой договорились и [поэтому мы приехали].
- Вы здесь только один день? Успели что-нибудь увидеть?
- Сходили на Акрополь, это прекрасно. Естественно, куда я пойду первым делом? Я впервые в Греции, никогда здесь не был.
- В Греции, может, и не развито книгоиздательство, зато очень много русскоязычных…
- А их везде много. Куда бы я ни приезжал: в Чехию, Индию, на Кубу, я уже не говорю про Германию и Францию, там много очень патриотичных, очень верно думающих, очень мотивированных русских людей.
- Верно думающие – это какие?
- Люди, которые уехали не для того, чтобы говорить: «Как хорошо, что я уехал из этой гадкой, отвратительной, помойной России, пусть она скорее развалится, ей осталось всего полгода, вот-вот она рухнет, я докажу себе, как правильно сделал, что уехал». А когда, наоборот, думают: «У меня замечательная страна, я горжусь ей. Теперь, когда я приехал в чудесный, сияющий Запад, я понял, что это те же самые страны с огромным количеством проблем. Отсюда видна уникальность России, может быть, даже ее величие, удивительность и масштабность этой страны, и мы готовы нести правду на Западе, которая на самом деле весьма ограничена с точки зрения реальной демократии, потому что информацию они вот так, большими ножницами, обрезают и оставляют какие-то куцые обрывки». В этом смысле Россия гораздо более демократична, чем большинство европейских стран.

О «сливе» Донбасса и резких движениях

- Расскажите про Донбасс, с чем связана ваша активная деятельность в этом регионе?
- Мне кажется, это совершенно очевидно, что если у тебя страдают близкие родственники, если гибнут люди, которых ты считаешь своей родней, которые считают себя людьми русской культуры, русской государственности, истории, то долг всякого человека, который может что-то по этому поводу предпринять, рассказать об этом, написать об этом, помочь материально, взять в руки оружие, то, конечно же, он должен это сделать. По крайней мере, русская классика меня научила именно этому, понимаете. Русские писатели 19 века мне об этом сообщили, и я им доверился. А помимо всего прочего Донбасс – это такая заявка, которую Россия, если выполнит, она будет способна вообще на все, что угодно. Потому что, естественно, все вот эти финансовые институты, международные манипуляторы, они нацелены на Украину с целью того, чтобы сделать ее территорией, противостоящей России. Они шлют туда транши, они шлют военных советников, сгоняют туда вооружение. Со своей стороны Россия тоже помогает Донбассу. Это поле противостояния, понимаете. Если Россия выиграет там, она сможет все что угодно сделать.
- А в России по-прежнему существует заинтересованность в Донбассе?
- Ну, это совершенно очевидно. Только что признали паспорта, например…
- Я читала, по паспорту ДНР можно находиться в России только три месяца?
- Все делается пошагово, понимаете. В любом случае эти вещи происходят, и раньше за такие вещи немедленно врубали санкции, просто жесточайшие, со стороны Запада. Сейчас Россия выдержала паузу, она потихоньку продвигает эти вещи, никаких санкций уже никто не делает, все сидят тихо молчат, да? Украина тихо погружается под воду. Поэтому не надо торопиться, не надо делать резких жестов. Ну, давайте сейчас в одну секунду все совершим, но это не принесет радости. Надо медленно. Тем более, мы все помним царскую Россию – как долго все происходило, и с Арменией, и Грузией, и с помощью Болгарии, и с помощью грекам тем же самым, и с помощью сербам. Всегда это тянется 3-10-15 лет. Тянется для того, чтобы эту ситуацию сделать такой, чтобы победа была очевидной.
- Вы Донбассу тоже такой срок прогнозируете? 10-15 лет?
- Я не готов к такому сроку, потому что мне кажется, что это можно сделать быстрее но, на самом деле, путь за три года пройден огромный.
- Вам виднее, как в России относятся сегодня к теме Донбасса… По моему ощущению отсюда, люди устали от этой темы и пытаются от нее абстрагироваться.
- Нет, нет… не знаю, если следить по фейсбуку за этим, то да, а так – сейчас я живу на Донбассе, но до недавнего времени делал большие гастроли по России, и от Калининграда до Южно-Сахалинска 50% вопросов всегда – это, как дела на Донбассе, чем помочь, как устроиться добровольцем, не сливает ли Москва Донбасс, ну и так далее. То есть, люди очень заинтересованы. Есть просто какая-то часть интеллигенции, которая хочет выпить шампанского, когда туда въедут украинские танки. Но они не выпьют этого шампанского!
- То есть, люди, обычные граждане России, поддерживают Донбасс?
- Конечно, безусловно. Вот только что был всенародный праздник в связи с присоединением Крыма, и такой же будет праздник [посвященный Донбассу], даже еще более огромный, потому что отвоевано слезами, муками и долгим ожиданием.
- Получается, вся эта риторика про слив Донбасса не имеет основания?
- Нет, конечно. Там уже вся экономика переведена на российские рельсы, там уже дипломы выдают российского образца, там уже выдают российские паспорта. Изнутри там уже не обсуждают эти темы, что типа «Ааа, Москва нас сольет!», это все смешно, потому что понятно, что ничего этого нет. Если завтра закончится война, там уже ничего не будет отличаться от Тульской или Рязанской области. Только в лучшую сторону будет отличаться, потому что регион побогаче.

«Позовите пять человек на украинское телевидение, и мы сломаем эту машину…»

- Помимо большого количества русскоязычных эмигрантов, в Греции живет много греков-репатриантов, бывших советских граждан, ныне граждан Греции. Многие сохранили российское гражданство, и в массе своей они к России настроены очень патриотично. Может быть, вы хотите передать им какое-то послание?
- Да. Спасибо вам огромное, что вы в этой прекрасной, удивительной Европе, которую мы всегда очень любили, которая отчасти потеряла свое право на правду, вы поддерживаете Россию, сохраняете ее реноме, работаете на благо России. И я очень прошу вас: не возвращайтесь пока домой, пока мы не решили все проблемы. Потому что, кроме вас никто не расскажет соседям или средствам массовой информации или [соратникам] в каких-то клубах левых, в которых вы присутствуете, никто не расскажет правду. Ваша работа очень важна, потому что без вас будет просто жесточайший информационный вакуум. К сожалению, даже не только в тех странах, которые жестоко нам противостоят, гласно или негласно, вроде Германии или Великобритании. Даже в тех странах, которые вроде бы лояльны к России: Сербия, Республика Сербская или, там, Болгария и, вот, Греция – даже в этих странах информация крайне дозированная, крайне мало говорят о том, что происходит реально в России, на Донбассе, о том какая степень противостояния оппозиции Путину и насколько он популярен на родине. Информация, как в искривленном зеркале. Конечно же, надо правду доносить, что страна находится в необычайно стабильном состоянии, что люди доверяют президенту гораздо больше, чем любому европейскому правительству доверяет местное население, что в Донбассе происходит освободительная борьба, абсолютно демократичное право на возвращение в мир. Я совершенно против такой полунацистской унификации. Происходит великий демократический выбор колоссального количества населения, и более того, это население живет не только в Донбассе, но, как минимум, на территории половины Украины, им не нравится, что со страной происходит. И эти люди сегодня загоняются в тюрьмы, лишаются права голоса, их прессуют, шантажируют и тому подобное. Вот об этой ситуации надо доносить правду. Поэтому я счастлив, что наши сограждане столь ответственны, столь интеллектуальны. Я встречаю их в самых разных странах Европы, и в США, и в Азии, и в Африке, и я всегда удивляюсь, насколько они мотивированны, вот так искренне, какой-то даже такой немножко подростковой, юной пассионарностью, как им хочется, чтобы в России все было хорошо. Я очень горжусь своими согражданами.
- Напоследок еще один вопрос, вытекающий из нашего разговора. Вы сказали, если черпать информацию из фейсбука, о России складывается неправильное представление, и что вообще существует много искаженной информации. Где же черпать сведения, чтобы получать полную картину происходящего?
- Надо читать и фейсбук, и ЖЖ, и сайт «Свободной Прессы», который мы делаем с Сергеем Шаргуновым, «Комсомольскую Правду» , и даже можно «Эхо Москвы» читать. Весь этот разнообразный контекст создает у тебя правильные ощущения. Ты встречаешь все мнения. Почему российское телевидение такое свободное и спокойное? Оно приглашает три или пять украинских экспертов, американского, польского и спокойно с ними дискутирует. Позовите пять человек россиян на украинское телевидение, и мы сломаем всю эту машину просто. Позовите нас туда с Шаргуновым на полгода, и мы просто взорвем всем им мозг. Они не могут себе это позволить. А Россия может все, что угодно себе позволить, любую точку зрения, потому что мы правы.

Красные с белыми давно помирились

Во время выступления перед залом Сергей Шаргунов, который, по собственному признанию, не считает себя политиком в виду дискредитации этого понятия, рассказал, что главная миссия визита – возможность донести до греков альтернативную информацию о российских реалиях. Сергей поделился наблюдением о Греции: «Мы увидели на городских дорогах много фургончиков, на которых написано слово «метафора» (гости истолковали значение этого слова, как художественный прием – прим. автора), и мы начали представлять, что за рулем этих автомобилей сидят метафористы и иногда на дорогах случаются целые «метафоричные заторы».

Я обратилась к российскому журналисту с вопросом о том, что он знает о русскоязычной прессе за рубежом.
- Я этим интересуюсь, мне приходится ездить постоянно, встречаться, но не могу сказать, что у меня великие познания. Есть газеты, есть интернет-сайты. Это то направление, которое нужно усиливать, потому что русская диаспора чувствует себя одиноко.
- Усиливать – с чьей стороны?
- С одной стороны, это должна быть самоорганизация, а с другой стороны, я думаю, что и в России должны понимать, что это должна быть государственная политика, политика влияния, чтобы медиа были сильными, чтобы они могли выходить и на местном языке. Это то, чего не хватает. Потому что очень часто Россия оказывается в информационной изоляции, и люди в любой стране мира, куда приходят на встречу со мной, это может быть в Италии или в Швейцарии, в Греции, жалуются на то, что в официальные масс-медиа просто не попадает та точка зрения, которая им близка.
- Хочу задать вопрос по теме сегодняшней встречи: имеет ли право искусство быть политизированным?
- Если разбираться в литературе, вы увидите, что есть огромное количество произведений… Да, искусство – это не только литература, но и кинематограф и прочее. Конечно, я в литературе стараюсь быть безоглядным, у меня нет политизированных произведений в прямом смысле слова. Но все: и Пушкин, и Жуковский, и Достоевский, и Толстой, когда писали свои произведения, исходили из определенных мировоззренческих концепций. Поэтому вопрос вечный и его невозможно трактовать упрощенно. Конечно, есть некая идея, которая живет в сознании художника, другое дело, что, как правило, сильная литература перерастает любую идею. Хотя, вот, и гражданская война в России породила разные произведения. Опыты питают художника, война питает, а что? Не было взглядов у Шолохова или у Булгакова? Или стихи не писали? Александр Блок, поэма «Двенадцать» - это что? Политизировано или не политизировано? Сергей Есенин «Анна Снегина». И с другой стороны, «Лебединый стан» Марины Цветаевой или «Реквием» Ахматовой, это что? Конечно, личный опыт, но связанный с историей. Поэтому в своей книге о Валентине Петровиче Катаеве я подчеркнул, что даже тогда, когда речь шла о сугубо сиюминутных и грубо актуальных событиях, он умел перерастать их через краски, через язык.
- Вы знаете, что коммунист в Греции – это синоним атеиста? А быть атеистом в Греции даже сегодня – это вызов обществу. Поэтому для них было странно слышать, как вы апеллировали к православным ценностям.
- Нормально. У нас мир живет еще отчасти по законам 20 века, в Италии так же.
- А у в России вся компартия воцерквляется…
- Слушайте, я не член коммунистической партии, а член фракции, я беспартийный человек, я патриот России. У нас в России традиционно сочетается и свободолюбие, и консервативные ценности, и левые идеи, и социальная справедливость, это нормально все уживается. А в Европе понять этого не могут, потому что левые – это левые, правые – это правые, но и те, и другие, кстати говоря, симпатизируют России сегодня, а между собой не могут ни о чем договориться, считают друг друга злейшими врагами. Это все старая парадигма 20 века, она в России давно преодолена в пользу синтеза.
- То есть, Россия живет по новым лекалам?
- Давным-давно. Еще в 90-е годы начала. Красные с белыми уже давно помирились. А Западу это все не очень понятно, здесь по-прежнему принято «сектантское» деление. Но я с уважением отношусь к людям любых взглядов.

«ПУССИ РАЙТ» и сложносочиненный пирог

- Сергей, раз уж мы говорим об искусстве и политике, не могу не вспомнить о панк-коллективе «Пусси Раит» (Pussi Riot), представительницы которого на днях приедут в Афины. И хотя у нас в Греции не было подобного прецедента, сложно представить, что девушки смогли бы угодить в колонию на два года. В речи вашей и Захара неоднократно звучали слова о свободе и демократии в России, которые выигрывают по сравнению с западными. Понятное дело, что все познается в сравнении, и что свои плюсы и минусы существуют везде, но как вы прокомментируете конкретную ситуацию вокруг тех же «Pussi Riot», показавшую миру все же проявление несвободы?
- Это интересный, сложный разговор, потому что я здесь высказываю только свою точку зрения. Я не в восторге от политических реалий моей страны, и остаюсь последовательным критиком этих реалий, и, да, часто люди оказываются в тюрьмах несправедливо. Но здесь речь идет о том, что существует диктатура политкорректности и, что человек на Западе не может высказать какие-то взгляды, которые оказываются противоположными, что ли, мейнстриму. Это не значит, что его посадят, но он окажется как бы изолированным, на мертвой территории, и в этом смысле у нас информационная среда сложносочиненная. То есть, конечно, каких-то потешных людей с Украины показывают там, на ток-шоу, но я не беру здесь в расчет федеральное телевидение. У нас есть влиятельные либеральные СМИ, которые активнейшим образом борются со всей властью, это и печатная пресса, и радиостанция, это тоже все имеет влияние, и в определенной степени называется мейнстримом. Больше того, зачастую, если говорить об элитах, в том числе политических, культурных, связанных с бизнесом, это и есть подлинная власть, и еще большой вопрос, что на самом деле влиятельнее – то, что показывают для домохозяек, или то, что создает вот эти тренды. Поэтому все не так просто. Россия – это вот такой пирог, речь идет именно о сложносочиненности. Есть несколько миров в России, они живут разными повестками. В этом смысле, мне кажется, что мир на Западе – я не хочу огрублять или рубить с плеча, он более одномерный, и тенденции холодной войны на Западе более проявлены. Вот им сказали, например, что сербы плохие, и все должны это говорить, это будет писать центральная печать, это будет говорить профессура и всякий, кто хочет оставаться легальным, кто хочет быть успешным, кто хочет быть социализированным, должен это повторять.

«Россия аннексировала Крым» – все должны это повторять. Если нет, то ты сразу превращаешься в маргинала. А у нас немного иначе, наоборот. Если ты даже внутри России говоришь, что Крым - наш, давайте уважать Донбасс, то в определенной влиятельнейшей среде, которая, в том числе, в значительной мере представлена и в правительстве, ты оказываешься маргиналом. Все гораздо сложнее, чем кажется, понимаете?